Возвращение в Россию архива И.Шмелева
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» директор президентских программ Российского фонда культуры Елена Чавчавадзе.
Эфир ведут Ольга Северская и Татьяна Невская.
О. СЕВЕРСКАЯ — Мы говорим о возвращении в Россию архива писателя Ивана Сергеевича Шмелева. Елена Николаевна, здравствуйте. Это радостное событие вчера было отмечено в Российском фонде культуры. Никита Сергеевич Михалков, президент фонда, сказал, что на родину возвращается целый пласт культуры России, произведения Шмелева — это настоящая энциклопедия русской жизни, а его роман «Лето Господне» действительно помогает воссоздать уклад и духовную атмосферу православной дореволюционной России. Вряд ли тут можно что-то возразить. Иван Шмелев, безусловно, фигура очень значительная и в истории России, и в истории русской литературы. Но имя его, я абсолютно уверена, известно далеко не всем. Почему, Елена Николаевна?
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Да, к сожалению, это трагическая история. Достаточно сказать, что Иван Сергеевич Шмелев уже выпустил до революции собрание сочинений, своих произведений, и был очень известен. Но жизнь сложилась так, что Иван Шмелев, как многие интеллигенты того времени, приветствовал революцию, ожидал каких-то благодатных перемен, и по мере того, как развивалось и катилось это красное колесо, эти иллюзии уходили. Так он оказался в Крыму, надеялся там пережить смуту. Его сын, участник Первой мировой войны и добровольческой армии, был подло расстрелян, несмотря на то, что он добровольно явился регистрироваться на пункт к новой власти. Это событие перевернуло всю жизнь Шмелева. Он эмигрировал. Причем, может быть, действительно правильнее называть это не эмиграцией, а вынужденным изгнанием, потому что уехал он по приглашению Бунина, но всю жизнь в эмиграции он посвятил созданию произведений о России и для России. Судьба его там складывалась крайне драматично, потому что он был известен не меньше, чем Бунин. Достаточно сказать, что его поддерживали на выдвижение на лауреата Нобелевской премии такие писатели, как Томас Манн, Гауптман, Сельма Лагерлеф. Он переводился на многие европейские языки. Нобелевский комитет присудил премию Бунину, может быть, даже и в силу каких-то политических причин. И удивительная деталь: архив Бунина рассеян по всему миру, а бунинское наследие — это огромная переписка, трагические дневники, неизданные его произведения долежали 50 лет во Франции у наследника Шмелева.
Т. НЕВСКАЯ — Вы имеете в виду шмелевское наследие?
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Шмелевское наследие долежало, и вот, мы его вернули.
Т. НЕВСКАЯ — Конечно, дар бесценный. Дневник, переписка Елена Николаевна, скажите пожалуйста, а есть ли там произведения? Вчера тоже задавали эти вопросы.
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Есть неизданные произведения, очень интересные сценарии. Это как раз было интересно нашему президенту Никите Сергеевичу Михалкову. Есть некоторые рассказы, которые не увидели свет, по тем или иным причинам. Сейчас специалистам предстоит большая работа. Я думаю, будет еще много открытий.
Т. НЕВСКАЯ — Имя Шмелева возвращается. Он на самом деле обладает огромной силой воздействия на читателя. Будет ли фонд культуры способствовать переизданию?
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Да, безусловно. Потому что, к сожалению, Шмелев был самым запрещенным писателем. Я говорю это очень ответственно, потому что мне посчастливилось быть знакомой с дочерью Куприна, Ксенией Александровной. Она рассказывает (был конец 70-х — начало 80-х годов), как во всех литературных кабинетах, где ее уже принимали, и Куприн был уже прощен, введен в литературный обиход, везде в этих высоких кабинетах (сами понимаете, там сидели не простые люди), когда она называла имя Шмелева, то встречала сразу холодную стену отчуждения. Говорили: «Нет, это невозможно, и Шмелев никогда не будет издан». Косвенное подтверждение этому я еще встретила в беседе с Мелиссой Холодной. Это наша соотечественница, живущая в Америке. Она издает журнал «Русское возрождение». Она вспомнила, что где-то в 50-х годах они издали один томик, «Лето Господне», и через тогдашние связи с «Международной книгой» активно предлагали книгу в тогдашний Советский союз. Каждый раз им говорили: «Нет, это не будет интересно читателям». Я думаю, что главная причина — это то, что в эмиграции Шмелев не только писал беллетристические, художественные произведения, но и оставил нам большое публицистическое наследие. Кстати, в этом он очень похож на Солженицына. Его можно назвать «певцом белой идеи». Не зря он дружил с Иваном Александровичем Ильиным. Они вместе готовили после войны проект нового государственного устройства России. Кстати, это очень интересное отдельное направление в его творчестве, он предстает перед нами уже как мыслитель. И Ксения Александровна тогда очень сокрушалась Она помнила, любила Шмелева, и как человека, и как писателя, и знала, что Куприн высочайшим образом оценивал творчество Шмелева. К сожалению, буквально до последних лет, до начала перестройки его имя практически было изъято даже из школьной программы. Он известен многим только как дореволюционный писатель произведения «Человек из ресторана», неплохого, но как бы несущего на себе печать того времени, разночинной, обличающей литературы. В то время как в эмиграции, в изгнании Шмелев понял, что потеряли недавние хулители, и те, кто подготавливал невольно то, что потом смело их самих. В эмиграции многие поняли, что не так плоха была Россия и не так плохо в ней жилось. Все его произведения, написанные в изгнании, (а это как раз лучшие его произведения, что опровергает расхожий тезис о том, что за границей, в изгнании художник не может ничего создать толкового), рисуют образ России как града Китежа, которая как бы опустилась на дно и осталась неповрежденной.
Т. НЕВСКАЯ — Елена Николаевна, как Вы считаете, он был философом (его связь с Иваном Ильиным)? Или он был все-таки отчасти политиком? Как присутствовало белое движение в его жизни, в его судьбе за границей?
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Не политиком. Хотя невольно он стал именно политической фигурой, в силу того, что правда всегда становится политическим фактором, а он был исключительно честен, правдив и через его сердце прошла боль по поводу того, что Россия потеряла таких прекрасных молодых людей… А ведь срезан был огромный слой юношей, которые честно пошли защищать Россию так, как они это понимали, остались верны присяге, так, как они это понимали. И в данном случае можно говорить о том, что он это делал не потому, что он ненавидел советскую власть, как Бунин, (который и не скрывал этого, говорил «в Россию советскую ни живым, ни мертвым»), а он верил в возрождение России, и в своем духовном завещании он написал полные провидения слова: «Прошу, когда это будет возможным, перенести мой прах в Россию. Похороните меня рядом с могилой отца в Донском монастыре». Мы делаем сейчас все. Во-первых, найдено место захоронения, где, возможно, была могила отца. Рядом — камень семейного захоронения Шмелевых. Скорее всего, там и была могила отца. На могиле стоял простой деревянный крест. Видимо, он был снесен первым, потому что не секрет, что после революции больше всего пострадали некрополи. Сейчас у нас намечена огромная программа, в которой есть и установка памятника. Над ним сейчас работает группа профессионалов. Например, такие люди, как Вадим Михайлович Церковников, известный специалист по отливу монументальных произведений. Нас очень поддерживает главный архитектор Москвы Александр Викторович Кузьмин. Он сразу определил место для памятника — это угол Большого Толмачевского и Лаврушенского переулка. Бюст мы привезли из Франции. Это прижизненная работа известного скульптора русского зарубежья Лузановской, тоже трагической судьбы. Я думаю, что и перенос праха, и установка памятника привлечет широкие слои читателей к произведениям Шмелева. Он этого заслуживает.
О. СЕВЕРСКАЯ — Я напомню, что в этом году будет отмечаться 50 лет со дня смерти Ивана Шмелева. Появились сообщения о том, что архив, в котором не только уже упомянутые неопубликованные произведения, дневники, но и переписка с Буниным, Куприным, Мережковским, Ильиным, Томасом Манном, Ролланом, Киплингом (можно, наверное, перечислять и дальше) будет открыта для свободного доступа. Что это означает?
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Это означает, что мы уже ввели в оборот, сделав копии с тех листов, которые сейчас уже находятся у нас в Российском фонде культуры, и к копии может быть допущен любой человек, который интересуется, а лучше, если он профессионально работает над творчеством того или иного человека, в контакте с которым был Иван Сергеевич Шмелев.
О. СЕВЕРСКАЯ — Я знаю, что Российским фондом культуры еще был снят фильм.
Е. ЧАВЧАДЗЕ — Да, мы за время, пока мы уговаривали и доказывали наследнику Ивана Сергеевича Это удивительный человек, Ив Жантийом Кутырин, внучатый племянник, заменивший Шмелеву в эмиграции сына. Мы в течение двух лет доказывали, что мы достойны того, чтобы именно нам был отдан это бесценный архив. В процессе встреч с людьми, которые еще помнили Шмелева, мы создали целый фильм, 30 минут, «Пути небесные Ивана Шмелева». Он прошел по каналам «НТВ-Интернэшнл». Его видели зрители в Америке, Канаде, Европе, Англии, Израиле. И вот теперь мы надеемся, что этот фильм будет показан по нашим каналам.
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» была директор президентских программ Российского фонда культуры Елена Чавчавадзе.