Елена Николаевна Чавчавадзе – журналист, сценарист, продюсер,  заслуженный деятель искусств РФ. Все эти функции и навыки совместились в тех документальных проектах, которые она осуществляет как вице-президент Российского фонда культуры и директор студии «Дирекция президентских программ». В 1996 году в Россию при ее активном участии возвращена из США огромная коллекция американо-русского общества «Родина» (Нью-Джерси), позже – из Франции полотна А.Бенуа, Н.Миллиоти. В 2000 году был реализован крупномасштабный проект «Возвращение И.С.Шмелева», в рамках которого был перевезен из Франции в Россию архив великого русского писателя и, согласно последней его воле, перенесен на родину его прах. В 2005 году из США и Швейцарии были перенесены останки генерала А.И. Деникина и философа И.А. Ильина. Автор и руководитель телевизионного документального проекта “Русскiе без Россiи” (30 фильмов).

— Диапазон вашей деятельности достаточно широк, мы будем стараться придерживаться только кинематографического направления. Или вы хотите начать с более общих вещей?

 — Хочу начать с приятных слов в адрес вашей газеты, потому что на моих глазах она превратилась из узковедомственного органа в интересное самостоятельное кинематографическое издание. Ее приятно взять в руки, а я человек старорежимный и хочу читать, глядя на лист бумаги, а не на экран монитора. И, конечно, газета изменилась содержательно. Это большая работа, как я понимаю.

— Редакторское дело – трудоемкое…

— Да, очень трудоемкое. Я вспоминаю свои годы работы в Госкино СССР в сценарно-редакционной коллегии и на Центральном телевидении, потому что я по образованию журналист телевидения. И когда в перестроечные годы все начинали ругать Госкино и советское телевидение, я говорила: «Такого количества профессионалов, какое я имела счастье видеть в эти годы, мне уже никогда больше не приходилось встречать». Потому что на моих глазах, например, фильм «Белое солнце пустыни» именно редактура сценарно-редакционной коллегии привела в тот вид, в котором фильм стал осуществлять свое победоносное шествие по экранам. И я понимаю, что потеряли кинематограф и телевидение с разгоном таких творческих кадров –  это же был отдельный высокопрофессиональный слой. И мне очень тяжело было понимать, что многие из этих людей остались на улице. Я-то к тому времени резко сменила свою деятельность и работала в издательском отделе Русской православной церкви.

— А почему вы сменили вид деятельности?

— Потому что в 1980 году я вышла из рядов КПСС. Недолго в них побыла и оказалась очень плохим членом партии. Так и написала в заявлении, что не соответствую всем требованиям, которые предъявляются. Правда, была и еще одна важная причина – мой, тогда еще будущий, муж поставил условие: «Под венец с партбилетом не пойдешь!»
Кто-то из коллег говорил: «Ты умрешь под забором», но этого не произошло. Эти годы стали, что называется «моими университетами» – было прочитано огромное количество книг, встретилась с будущим отцом Тихоном, тогда еще Георгием Шевкуновым. А в середине 90-х пришла в Российский фонд культуры. И, спустя какое-то время, нащупала для себя тему российского зарубежья. Я не люблю слово «эмиграция», потому что оно не отражает сути трагедии той части народа российского, которая оказалась искусственно выброшенной, а потом вообще на глухие десятилетия отрезанной от Родины. Благодаря своему мужу я познакомилась во Франции со многими людьми, которые представляли (тут никак не обойтись без этого термина) «белую эмиграцию», и поняла, как это важно – сберечь их правду для нас.
В самом начале своей работы в Российском фонде культуры я принесла большой проект, связанный с возвращением собрания американо-русского общества «Родина». Членами общества были в основном семьи военных, покинувшие Югославию, Чехию, Францию после 1944 года, потому что там везде к власти приходили социалисты. Америка приняла русских и из Китая. Владыка Иоанн Шанхайский вывел огромное количество людей. Великий русский исход ХХ века. Сначала через Крым из России, потом через Европу и Китай наши соотечественники оказались в Америке.
Весь тот жаркий август я по 10 часов стояла на ногах в затхлом полуподвальном помещении общества «Родина» в Нью-Джерси и разбирала исторические реликвии, документы, альбомы с фотографиями, вывезенными из России, с которых на меня смотрели лица исчезнувшей страны. Это собрание потом мы перевезли в Москву, систематизировали. Его опись выложена на нашем сайте. Так постепенно складывался большой проект «Русскiе без Россiи».

— Какой фильм стал вашим дебютом?

— Первый мой фильм на телеканале «Россия» был показан в связи с переносом праха Ивана Шмелева в 2000 году. Шмелев писал о тех, кто отвоевал четыре года на полях первой мировой войны, а потом еще и три года в окопах гражданской. О юношах, которые пос-ле исхода из России  были заброшены в лагеря Галлиполи и Лемноса, потом надрывались на строительстве чужих дорог, умирали в шахтах и рудниках стран, куда забрасывала их судьба изгнанника.  Шмелев писал о загубленном поколении России, о воинской молодежи, которую в Крыму окончательно добило ЧК только за то, что в прошлом они носили погоны. И телефильм Сергея Снежкина «Белая гвардия» хорошо показывает ситуацию, при которой у людей уже ничего не оставалось, никакого выбора. 
А потом по совету опытных людей я стала собирать рекомендации на получение гранта на документальный телевизионный сериал «Русскiе без Россiи» от Министерства печати и телевидения. Рекомендации мне дали Станислав Говорухин, он тогда возглавлял в Думе Комитет по культуре, Александр Тихомиров из программы «Время» и Никита Михалков, который поверил в мой проект и впоследствии согласился стать ведущим наших фильмов.
Первые съемки мы проводили в Югославии и Франции вдвоем с оператором Сергеем Стариковым, поскольку с деньгами было очень туго. Да еще мы попали под очередное падение курса валют, и, когда я сдавала министерству свои фильмы, то услышала признание одного из сотрудников: «Мы никогда не верили, что вы сделаете». Представляете, они давали небольшие деньги, заранее думая, что они пропадут!

— В первом цикле  «Русский выбор» было 7 картин?

— Да, «Пролог», «Диалоги с Колчаком», «Антон Деникин: Романс для генерала», «Врангель: когда мы уйдем», «Казаки: неразделенная любовь», «Гибель русской эскадры», «Версальские кадеты».  Вся обойма была посвящена русскому воинству.
Мне в самом начале  формирования отснятого мною материала по сериям одна «канальная» дама (позже ее уволили) поставила условие, что режиссеры будут ее. И это оказалось своего рода западней, потому что многие из них были несостоятельными в профессиональном смысле.  И было очень трудно, потому что тогда еще не было ни Сергея Шумакова, ни Сергея Алексеева, с которыми позже оказалось работать одно удовольствие. И все-таки я нашла людей, которые выступили режиссерами и сценаристами уже отснятого материала и сделали, на мой взгляд, свое дело хорошо.

— Почему первый цикл стал называться «Русский выбор»?

— Не скрою, тогда я с Никитой Сергеевичем даже поспорила:  был ли у людей выбор в той ситуации?.. Я считала, что у тех, кто ушел, выбора не было. Но он меня убедил: «Выбор всегда есть». Постепенно накапливался материал о гражданских лицах, и я решила продолжать. Так появился цикл «Русскiе без Россiи-2», а потом «Русскiе без Россiи-3». Мы сняли фильм о русских в разных странах: в Сербии –  «Тамо далеко»; в Чехословакии – «Злата Прага и ее русский блеск»; «Русские в Парагвае: путешествие одного генерала»; в Аргентине – «Танго под Южным крестом» и многие другие.  Среди персоналий –  Анна Марли,  героиня французского сопротивления; Ирина Удинцова-Пабст, дочь начальника личной охраны Колчака; отец Михаил Осоргин, наш большой друг; ныне покойный Андрей Дмитриевич Шмеман.  Снято уже больше 30 кинодокументальных исследований. Сергей Леонидович Шумаков как-то в шутку мне однажды сказал: «Елена Николаевна, даже Лев Толстой когда-то поставил точку». И вы знаете,  хочется поставить точку. Но эта тема меня не отпускает.
Сейчас я с моим постоянным теперь режиссером Галиной Огурной  завершаю работу над,  может быть, последним, из этого сериала фильмом –   «Присяге верны!». Мне кажется важным, что уже четвертое поколение потомков русских воинов продолжают хранить память своих дедов, берегут военные знамена и реликвии, содержат частные музеи, как, например, музей лейб-гвардии Казачьего полка под Парижем, который посещали В.В.Путин, С.Б. Иванов, И.О. Щеголев.

— Расскажите о людях, с которыми вы снимали эти картины.

— Не каждый – даже хороший профессионал – умеет в кино кропотливо работать с фотографиями. А для нас это главный «конек» – подлинные фотографии тех времен. У меня был случай, когда режиссер бросил фильм от усталости и, как ему казалось, «нудности» на полпути. На «Деникине» ко мне пришла Галина Алексеевна Огурная, которая,  как оказалось, также любит артефакты. И мы поняли, что подходим друг другу. Обе настойчивы, если надо добиться цели. Я очень благодарна кинооператорам Юрию Ермолину, Элизбару Караваеву, Вячеславу Сачкову, режиссерам Валерию и Людмиле Деминым, Ирине Бахтиной, Татьяне Карповой и всем, кто с нами работал.
Со мной остались те, кто предан самой идее нашего сериала. И я смогла их отблагодарить тем, что в 2008 году мы все вместе получили Государственную премию, она теперь называется Премия Правительства Российской Федерации.

— У вас есть картины и о других персонах, повлиявших на историю нашей страны.

— Да, мы снимали исторические расследования: «Кто заплатил Ленину?» (этот фильм уже 8 раз показали по телеканалу «Россия»), «Лев Троцкий. Тайна мировой революции» (4 показа) и «Штурм Зимнего. Опровержение». Так мы немножко отошли от темы эмиграции.
Еще я вхожу в Комиссию по возрождению казачьей культуры при Министерстве культуры и Совете при Президенте по казачеству. И мы сняли два фильма к 200-летию кубанского казачьего хора. Музыкальные, потому что сейчас нам не хватает песен, наших народных, казачьих. Для себя назвала эти фильмы духоподъемными, потому что мы сами уже устали от антигероев, революций, расследований.
Сейчас мы работаем с Галиной Огурной и большой командой консультантов-историков над широкомасштабным юбилейным полотном «Война и мир Александра I» для телеканала «Россия». Надеемся, что ведущим фильма снова станет Никита Сергеевич Михалков.
Последние годы мы делаем фильмы в партнерстве с благотворительным фондом Святителя Василия Великого, который возглавляет Константин Малофеев. Без его помощи вряд ли мы смогли бы поднять сложные исторические проекты.

— У вас никогда не было желания снять художественное кино?

— Герой, по крайней мере, есть. В одном из пяти фильмов серии «Дальневосточный исход», мы рассказали о Михаиле Ивановиче Янковском. Его дед был другом писателя Арсеньева. Мне хотелось бы сделать сериал о Дальнем Востоке в традициях фильма «Дерсу Узала». Это может быть такая дальневосточная «Сага о Форсайтах».

–  Что мешает осуществлению желания?

– Кишка тонка. Нужны единомышленники. Если кто-то найдется, кого заинтересует эта история, и если можно будет найти деньги, я буду только рада.

– Может быть, в нашей газете кто-нибудь прочитает и заинтересуется! И я в финале нашей беседы не могу не спросить: вы – княгиня, как вам живется с этим титулом в современном мире?

– Я никогда не забываю слова, сказанные отцом моего мужа Михаилом Николаевичем Чавчавадзе: «Запомни, это только обязательства перед другими, привилегий никаких». Так, что стиснув зубы, надо двигать то, на что подписалась. Даже в ситуации, когда ниоткуда не можешь ждать помощи, кроме как от Господа Бога. Я и стремлюсь к тому, чтобы не посрамить тех людей, о которых снимаю фильмы.

Беседу вела Лариса Солоницына
Фото Марины Горностаевой