Фильм о строительстве нового Собора московского Сретенского монастыря завоевал первое место в конкурсе «Патриот России»
Документальный фильм Елены Чавчавадзе и Владимира Татаринова «Храм», занял первое место в номинации «Россия-великая наша держава» в рамках Всероссийского конкурса СМИ «Патриот России-2017».
Сюжет фильма выстроен как рассказ о трехлетнем строительстве нового Собора в честь Новомученников и Исповедников российских на территории московского Сретенского монастыря, расположенного на улице Лубянке. В качестве своеобразного ведущего выступает епископ Егорьевский Тихон. Он погружает нас в историческое прошлое монастыря, делится своими воспоминаниями о процессе возведения храма и увлеченно, заставляя сопереживать, доносит до зрителя главную идею фильма: подвиг Новомученников нужен нам сегодня, чтобы понять простую истину: «У Бога все живы». В создании фильма также участвовал весь коллектив строителей: архитектор – о том, как был выигран конкурс, высококвалифицированные художники — об уникальности иконописи и росписи стен храма, руководитель строительства поведал о чуде, произошедшем во время подъема купола, а инженеры-проектировщики поделились уникальными особенностями возведения Храма. Освященный в честь подвига Новомученников и Исповедников российских, новый Храм, возвышаясь стройными золотыми куполами к небу, символизирует победу духа над смертью.
Награждение победителей в конкурсе «Патриот России-2017» состоялось 21 июля в Тульском Государственном музее оружия.
Екатерина Леонтьева
Встречаясь с представителями первой волны нашей эмиграции и их потомками в Югославии (в начале 2000-х), мы, творческая группа Российского фонда культуры, благодарно приняли из рук замечательной русской женщины А.М. Анненковой ценную библиотеку. Ее наши соотечественники собирали чрезвычайно трепетно, любовно, на протяжении многих десятилетий — с того момента, как братская югославская земля приняла из охваченной братоубийственной войной России первых беженцев. Вручая нам этот подарок, Алла Митрофановна произнесла душевную, проникновенную речь:
«Мы — потомки старой России, чьи родители покинули свою Родину, Русь в тяжелые годы революции. Здесь, на чужбине, они воспитали нас в русском духе. Их завет для меня и таких, как я, всегда звучал так: «Люби Родину, Люби Русь, не забывай, что ты русская. Нельзя стыдиться своих предков, надо годиться ими и беречь свою русскость. Ушли наши родители в лучший мир, но оставили нам самое дорогое, что у них было — русский дух, русский язык, богатую русскую культуру, русскую литературу. Теперь передаю вам, в русские руки, бесконечно любимые книги. Пусть каждый, читая их, вспоминает историю, русскую быль, знаменитых наших летописцев, героев, художников — все, чем богата была, есть и будет наша Русь. Да здравствует новая Россия!».
Среди томов библиотеки немало изданий, представляющих немалый интерес для музейщиков, букинистов, собирателей книг и просто заядлых библиофилов. Но главная ее ценность состоит не в этом. В чем? На этот вопрос кратко и в то же время вполне исчерпывающе ответила тогда сама дарительница:
— Это — частичка российской истории, причем самого трагического ее периода. Связанного как с Гражданской войной, так и с жизнью наших соотечественников в изгнании. Часть книг была привезена сюда, в Югославию, теми, кто вынужденно покинул Родину — русскими офицерами, кадетами, их родными и близкими. Очень, наверное, символично и показательно то, что эти люди взяли с собой на чужбину как свое главное богатство дорогие для них книги. И, конечно, иконы… Иконы и книги — вот основной багаж, который везли из России русские люди. Кстати, почти все хранящиеся у меня образа были когда-то доставлены сюда с Родины. Другая часть библиотеки представлена книгами, которые были вновь изданы, либо переизданы русскими здесь, в стране, которая в те времена называлась Королевством сербов, хорватов и словенцев. Это — духовная, философская, историческая, публицистическая литература, научные труды, книги по искусству, проза, поэзия… Абсолютное большинство среди изданий составляют те, которые в тогдашней советской России были обречены в лучшем случае на забвение. Книгопечатание в Югославии в период между двумя мировыми войнами переживало настоящий бум. Разумеется, благодаря русским эмигрантам…
А. Анненкова родилась в 1922 году, за границей. Ее отец, Митрофан Дмитриевич, был родом из Курска. Мать, Антонина Васильевна, урожденная Кирсанова — из Воронежа. В Гражданскую оба были на фронте. Он воевал в чине подпоручика, она служила сестрой милосердия. К 1920 году основные сражения между красными и белыми перемещались все больше на юго-запад России. Так Анненковы сначала оказались в Крыму, а затем по морю эмигрировали. Это удивительно — встретить где-то за рубежом с виду обычную для тех мест даму преклонных лет, никогда не жившую (во всяком случае долго) в России и при этом отменно говорящую по-русски. К тому же очевидно склонную к литературному творчеству на языке исторической родины.
— Моя мама в плане литературных способностей была на голову выше меня, — явно поскромничала, отвечая на вопрос о ее прекрасном русском, Алла Митрофановна. — Она писала хорошие стихи, изысканно выражала себя в письмах. Хотя, смею надеяться, родители и меня научили неплохо говорить по-русски, а главное, привили любовь к русской истории, нашей национальной культуре.
Когда сюда приезжали туристы из Советского Союза, мне порой их речь представлялась какой-то неправильной, неестественной что ли… Позже, когда Союз уже распался, впервые отправилась в Россию и однажды услышала там комплимент: «Вы говорите пушкинским языком». Конечно же, слышать такое было очень приятно.
Есть у меня одна знакомая сибирячка, физиотерапевт. В свое время вышла замуж за серба, потом они развелись, и эта женщина какое-то время жила в моей квартире. Разговаривает она на каком-то странном смешанном диалекте, то есть правильно не говорит ни по-сербски, ни по-русски. Как-то высказала ей: «Галя, ты русская или кто? Неужели забыла родной язык?! Как ты вообще могла его забыть? Я тут всю жизнь прожила, но говорю по-русски нормально, а почему ты свою речь так исковеркала?».
Практически образцовое русскоязычие собеседницы выглядело вдвойне похвально оттого, что она, в отличие от многих девушек из русских семей в Югославии, в «эмигрантских» учебных заведениях не обучалась вовсе. Начальную школу закончила в обычном интернате, в одном из городов Словении. Затем их семья переехала в Белую Церковь (Бела Црква — серб.) где находился эвакуированный Мариинский Донской институт. Именно в нем получали необходимые для дальнейшей жизни знания и навыки молодые дамы русского происхождения.
— Мне туда поступить не довелось, — посетовала Алла Митрофановна. — Наши материальные возможности были в общем-то весьма скромными. К тому же дальнейшая судьба института в то время (уже шла Вторая мировая война) была под большим вопросом, и его начальница Наталья Духонина рекомендовала моей маме определить меня в сербскую гимназию. Когда я там отучилась, шел 1941 год. Мариинский институт к тому моменту действительно закрылся. И все же от недостатка образования я, как мне кажется, никогда не страдала. Благодаря маме много лет постигала великолепную русскую литературу, великую русскую историю. Вспоминается в связи с этим такой любопытный эпизод: мама умудрилась привить любовь к России и всему русскому одной молодой хорватке, помогавшей нам по хозяйству. Та, изначально католичка, приняла православие, выучила русский язык, и мы через какое-то время могли вполне свободно общаться с ней по-русски.
Впервые А. Анненкова вместе с ее мамой сумели выбраться на историческую родину лишь в 1964 году, когда несколько потеплели отношения между СССР и титовской Югославией. Побывали, в частности, в Тамбове, где жила в то время старшая сестра Антонины Васильевны Александра.
— Это была невероятно трогательная встреча. Тетя Шура то и дело водила руками по лицу матери, будто все никак не могла удостовериться в реальности происходящего. Ведь со времени их расставания минули многие десятки лет… Когда-то тетя так же, как и мама, служила медсестрой на фронтах Первой мировой войны. Но у нее не было возможности эмигрировать в 1920-м. Тетя Шура смогла побывать у нас в Югославию «с ответным визитом», тоже в 1960-е… Когда думаю о том, как нас, русских, разбросала в свое время судьба, очень грустно становится. Россия без всех этих войн и революций могла быть сказочно богатой, наверное, самой богатой страной в мире. Во всех смыслах. Уже после распада СССР я немного поездила по России в составе группы — как мы тогда называли — паломников. Побывала на Байкале. И знаете, что на меня произвело самое сильное впечатление? В каком-то маленьком селении, в сельской школе я увидела на стене огромный потрет Николая II. Даже мурашки по коже побежали. В сибирской глуши — портрет императора Николая Романова!.. В этом, наверное, был некий особый знак. Все доброе, что когда-то существовало в России, а потом по каким-то причинам оказалось утраченным, рано или поздно вернется. Мои родители с первых дней своей эмиграции в это верили. Когда они очутились здесь, у них с собой не было ни плошки, ни ложки, но это их совсем не беспокоило. Они, как и многие их братья и сестры по несчастью, отчего-то полагали, что уже через несколько месяцев вернутся в Россию.
Алла Митрофановна с грустью сообщила, что из всех Анненковых, некогда покинувших Родину, и их потомков она, по-видимому, одна осталась на гостеприимной земле Югославии. Что давно покинули мир живых все ее близкие — мать, отец, младший брат Николай, получивший образование в эвакуированном в том же 1920-м Крымском кадетском корпусе. И уже много лет она, регулярно наведываясь из югославской (теперь — сербской) столицы, навещала их могилы на русском кладбище в Белой Церкви. А еще в этом маленьком сербском городке она каждый год покупала к Пасхе на базаре «настоящий творог, а не тот, что продают в Белграде».
— Я очень люблю заварную сырную пасху и всегда делаю ее сама, — не преминула поделиться своими кулинарными познаниями и умениями А. Анненкова. — Меня еще мать когда-то наставляла: «Заварная пасха может неделю стоять как свежая, а обыкновенная сырная пасха портится очень быстро». Изюм при этом не кладу ни в пасху, ни в кулич — не по вкусу. Вместо изюма использую цукат, ваниль — и то скорей для запаха.
На прощание Алла Митрофановна сердечно пожелала нам всяческих успехов в нашем начинании — возвращении в Россию когда-то вывезенных из нее духовных и культурных ценностей — и без особой патетики в голосе произнесла:
«Россия — крепкая, выносливая, она все трудности, все напасти выдержит. И станет еще крепче».
Царский подарок
На канале «Россия 1» планируется повторный показ документального фильма-реконструкции «Романовы. Царское дело».
Проект Российского фонда культуры и телеканала «Россия 1», созданный при поддержке Министерства культуры и Федерального агентства по печати, был приурочен к 400-летию династии. Работа велась больше года. Наши корреспонденты дважды побывали на съемках, став «очевидцами» избрания на царство Михаила Федоровича, женитьбы Алексея Михайловича и московского периода биографии Петра Первого…
От документальных лент обычно ожидаешь академической сухости: факты, версии, комментарии, опровержения. А в последнее время — еще и конспирология. С какого-то момента все, что касается отечественной истории, стали приправлять изрядной долей домыслов и альтернатив.
Фильм продюсера Елены Чавчавадзе и режиссера Галины Огурной принципиально иной направленности. Это попытка взглянуть на трехсотлетний период правления династии через призму достижений каждого ее представителя. Ведь, как бы мы ни относились к той или иной облеченной властью фигуре, за время царствования Романовых раздираемое смутами Московское государство превратилось в Российскую империю, занимавшую одну шестую часть суши. Не случайно каждый из четырех фильмов предваряется цитатой Пушкина из письма к Чаадаеву: «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме той истории наших предков, какой нам Бог ее дал».
Еще одно несомненное достоинство фильма — художественность. Сцены, посвященные событиям четырехсотлетней давности, воссоздавались с помощью реконструкции с участием актеров-любителей. Преданья старины глубокой оживают прямо на глазах. Октябрь 1600-го. Сумрачный, грузный Борис Годунов обходит свои покои. Его терзают тяжелые раздумья — в каждом из боярских родов он угадывает соперников. Особенно не по сердцу ему Романовы, ближайшие родственники прервавшейся после кончины бездетного Федора Иоанновича династии Рюриковичей. В Москве голод, люди умирают прямо на улицах.
Оставшиеся в живых шепчутся: «Божья кара, царь не природный, не настоящий». Палаты на Варварке. Накрыт стол. Федор Никитич и трое его братьев обсуждают дела насущные. На лицах родовитых, богатых, блестяще образованных людей беспокойство. В горнице жена Федора Никитича, Ксения Ивановна Романова, урожденная Шестова, и дети, Татьяна и Михаил. Молодая женщина поправляет убор перед зеркальцем. Через несколько минут к ним ворвутся стрельцы…
Спустя 13 лет сына оговоренных родителей Земский собор изберет на царство. По заснеженной дороге к костромскому Свято-Троицкому Ипатьевскому монастырю потянется толпа с хоругвиями, крестами и иконами — просить юного Михаила Федоровича занять московский трон. Так начнется история династии, превратившей Россию в великую державу, славившуюся военной мощью, а по темпам экономического роста опережавшую в начале прошлого века Соединенные Штаты Америки.
Фильмы, составляющие киноэпопею, сняты в хронологическом порядке. Часть первая, «Под сенью кремлевских орлов», повествует о временах Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, Ивана V и Петра I.
Вторая часть, «Вперед — к великой империи», начинается с петровских реформ и заканчивается историей младенца Ивана Антоновича при регентстве Анны Леопольдовны. Блистательный XVIII век, ознаменовавшийся царствованиями Елизаветы Петровны и Екатерины Великой, можно увидеть в третьей серии, которая называется «Становление империи». Роскошные праздники, строительство Зимнего дворца, открытие Московского университета, создание Академии художеств и первого театра — эти события предстают перед глазами зрителей уже без реконструкций: на основании исторического, художественного материала, советских фильмов. Императорам Александру I, Николаю I, Александру II и Александру III посвящен четвертый фильм — «Золотой век Российской империи». Про последнего из Романовых — заключительная пятая серия.
В январе «Царскому делу» выделили поздний, практически ночной эфир. Тем не менее рейтинг фильма оказался рекордно высоким. Будем надеяться, что повторный показ запланирован на более удобное время — это редкий телевизионный продукт, который достоин максимально широкой аудитории.
От царского дела – к общему…
Пятисерийный исторический фильм «Романовы. Царское дело» (продюсер и автор сценария Е. Чавчавадзе, режиссёр Г. Огурная) на первый взгляд рассматривает историю России с точки зрения дворянского сословия, роль которого в становлении державы в советские времена явно принижалась, а то и искажалась. Сегодня, когда современные школьники путают царицу Елизавету с Екатериной II, 1612 год – с 1812-м, фильм создаёт запоминающиеся образы русских монархов – с их деяниями во внешней и внутренней политике, с их отношением к наукам и культуре, их личными судьбами, характерами, склонностями и даже привычками.
Несмотря на заявленный рамочный формат ленты – только Романовы, только их царское дело, – представляемые документы, живописный иллюстративный ряд и комментарии современных историков создают впечатляющую картину поступательного развития страны, приводят к размышлениям о величии народа, вверенного Земским собором 1613 г. в управление роду бояр Романовых. Народу удивительному – в своём беззаветном служении благу Отечества, самопожертвенному в походах и битвах, трудолюбивому и созидательному в мирные дни, неприхотливому к быту, терпеливому в лишениях. За 300 лет – а это примерно 15–16 поколений наших пращуров – неуклонно прирастала Русь новыми территориями, упрочивая свою безопасность.
При первом Романове – царе Михаиле – заботами зодчих, работных людей и стрельцов все южные границы Руси были накрепко закрыты от вражьих набегов крепостями – городками с высоченными надолбами между ними из поваленных дубов – русской «китайской стеной», и прирастало население, и укреплялось государство. При Петре Великом ратным подвигом воинов пробит выход к Балтике. При Екатерине Великой – к Чёрному морю. «Прирастали» Сибирью.
Подвижничеством первопроходцев-казаков, стрельцов, рудознатцев, мореплавателей и самоотверженных православных священников-миссионеров, строивших храмы, открывавших первые школы. Трудами крестьян-переселенцев строились селения и городки: от златокипящей Мангазеи в Приобье до Кяхты в Забайкалье и Охотска на Дальнем Востоке. До причерноморской Новороссии, рекордно короткое освоение которой под управлением князя Потёмкина вызвало ярую зависть иностранных гостей России, сочинивших миф о декоративных якобы «потёмкинских деревнях». Но фильм разбивает лживый миф: не только деревни, но за те же краткие сроки основаны Потёмкиным города: Одесса, Херсон, Николаев, Севастополь, Симферополь, Ставрополь… (Но, к сожалению, авторами продублирован миф о графе Шувалове как основателе Московского университета, будто и не было писем графу от гения из народа Михайлы Ломоносова с проектом устройства этой высшей школы в Москве для будущих русских Платонов и Невтонов.)
Авторы могли, но не превратили фильм, посвящённый 400-летию призвания бояр Романовых на царство, в хвалебную оду: рассказали и о дворцовых переворотах, трагических судьбах Ивана Антоновича, Павла I, о крепостном праве, при котором возможен стал садизм 32-летней Салтычихи, приговорённой судом к пожизненному заключению. Историк Ольга Елисеева напомнила о заседании Уложенной комиссии екатерининских времён, на котором депутат князь Щербатов отстаивал право называть своих крепостных «скотом», схлопотав за это в глаз от графа Орлова.
И какое же сопротивление дворян с «синдромом всевластных господ» пришлось преодолеть императору Александру II Освободителю, решившемуся на отмену крепостного права. И столь хладнокровно убитому террористами из «Народной воли», в большинстве – выходцами из дворян… Серьёзную информацию к размышлениям об уродливой природе террора как в те давние времена, так и в нынешние представляет фильм.
Пробудив живой интерес к родной истории, он, без сомнения, вызовет и сонм разноречивых мнений о судьбе Отечества, о причинах трёх революций и Гражданской войны, о становлении новой советской цивилизации и её Победе в Великой Отечественной войне. Тем более что один из выступающих историков обличил большевиков в том, что они «своровали» у императора Николая II идеи ГОЭЛРО и индустриализации. Своровали или реализовали? Изобретённая Павлом Яблочковым в 1876 г. «электросвеча» осветила мост имени Александра III в Париже, но не в России. «Система дешёвого электроосвещения» «кающегося» дворянина-народника Александра Лодыгина (патент 1874 г.) пришла в дома крестьян и горожан в 1920-е гг. «лампочкой Ильича».
Не поняв причин прошлых великих потрясений, не заметим их и сегодня. Пётр Дементьев, лейб-гвардеец, эмигрировавший в США в 1880-е гг., начав чернорабочим, стал миллионером. В открытом письме к императору предупреждал о новой смуте, если не улучшить трудовое законодательство: «Мне приходилось на первых порах работать физически по 12–14 часов в сутки, после которых становишься тупым животным («скотом» – по кн. Щербатову. – Л.Ж.), не могущим читать и даже думать. А так живёт-может всё крестьянское сословие России и заводские рабочие изо дня в день… И найдётся, наконец, какой-нибудь Наполеончик, разбудит народ, и осознает он свою силу»…
Его не послушали. Свергнувшая династию Романовых «февральская» элита продержалась чуть больше полугода. «Октябрьская» элита, разношёрстная и разновекторная, допустила зверское убийство царской семьи. Советская Россия, проводя ротацию «октябрьской» элиты, на потенциале прошедших веков крепила мощь страны, вновь превращающейся в державу. Впервые без царя, без господствующего сословия встретила нашествие сильного врага и – одержала Победу. Серьёзная информация к размышлению.